Предположим.

Уверена, среди вас найдутся такие любители далёкого, а может, и не очень далёкого прошлого, для которых обращение к историческим событиям едва ли не главный критерий выбора книги. Читательский интерес, конечно, имеет определённое значение, но и у самих писателей должны быть причины кропотливо исследовать архивы ради рассказов, повестей и романов.

Кроме того, история есть огромное поле для исследований, на котором при должной обработке можно взрастить не одно хорошее произведение. Современные авторы работают с мемуарами, проливая свет на события, неизвестные простому читателю. Мария Черняк в статье «Эхо Серебряного века в современной беллетристике» упоминает роман Елены Колиной «Мальчики да девочки», основанный на воспоминаниях поэтессы Ирины Одоевцевой, которая не была так популярна, как её современники. Если читатель, имея общее представление об истории (в частности, о Серебряном веке), пожелает узнать что-то новое, такая книга будет ему интересна. Но и это ещё не всё: возможность по-новому взглянуть на исторические события тоже никто не отменял. Переосмысление не только самих событий, но и «вечных» тем и вопросов — ровно та задача современной литературы, которая решается с привлечением исторического материала.

Но абстрактно рассуждать о чём-то — это одно дело, а подкреплять эти рассуждения чем-нибудь весомым вроде реально существующего произведения — уже совсем другое. Но не сказать, что невыполнимое. Я выбрала для этой цели роман Евгения Водолазкина «Авиатор».

А теперь вопрос, причём очень важный: почему — «Авиатор»?

Герой же не управлял самолётом, хотя был влюблён в авиацию. Слово «авиатор» приобретает в названии романа и в его эпиграфе метафорическое значение, и оно даже шире, чем в одноимённом стихотворении Блока, которое вспоминает Платонов. Авиатор там ассоциируется со свободой, но свобода эта чревата смертью — вот вам отличная метафора человеческой жизни. В рецензии на «Авиатора» Станислав Секретов пишет: «Платонов <…> — авиатор в изобретённом Водолазкиным новом значении старого понятия. Авиатор — человек с широчайшим обзором мира». Название вводит важный для символизма мотив пути, и не просто пути — полёта. Если учесть два этих факта, получается следующее: Платонов — человек, озирающий эпоху как бы с высоты птичьего полёта; обзор его достаточно широк, чтобы рассмотреть и впоследствии передать на бумаге целый век, описать его с детальной точностью. Много на свете таких людей? То-то же. Потому — не лётчик, а именно авиатор. Это слово — игра оттенков, помогающая выразить уникальность героя.

«Авиатор» подтверждает, что природа людей — это всё-таки константа, но уж никак не переменная. Фразы, всплывающие в сознании Платонова, знакомы и нам: «понедельник — день тяжёлый», «во всём должна быть своя тайна, особенно в женщине». Фразы — тоже константа. И, что особенно удивляет, некоторые события тоже постоянны. Диалог о шапке — «говорил ей: в холода носи шапку, иначе отморозишь уши. <…> Она соглашалась, мол, да-да, надо бы, но не носила», — и скандал, «безобразный, изнурительный», — воспоминания, пришедшие на ум Иннокентию Платонову после разморозки, когда для него ещё не было времени, могли бы с равным успехом относиться и к началу двадцатого столетия, и к его середине, и к концу.