литературный сборник молодых авторов
литературный сборник молодых авторов
Митяева ульяна
Домашняя сосна
август 2020 года
В субботу утром мой бонсай пропал. Сначала его отсутствие несколько меня удивило: комната без кашпо с домашней сосной на минуту показалась пустынной. Но, как ни странно, для меня это не стало неожиданностью.
Родители вообще недолюбливали всякие цветочки, потому что за ними нужно было ухаживать, а пользы от них было мало. В квартире и без этого постоянно нужно было что-то делать. Не помню, кто додумался подарить им бонсай. Вероятно, человек крайне невнимательный или не бывавший у нас в гостях. Потому что у всякой семьи, нормально относящейся к растениям, есть в квартире старое алоэ, или вытянувшийся фикус, или подаренная на день рождения орхидея. У нас не росли даже кактусы. Но неизвестный мне человек — вероятно, какой-нибудь дальний родственник — зачем-то всё-таки презентовал нам огромное глиняное кашпо с миниатюрной итальянской сосной. Кашпо вдобавок было тяжёлым, поэтому его не стали уносить далеко от входа и оставили в коридоре. Дерево оказалось живучим, и в наших условиях с поливом раз в месяц продержалось целый год. Но и сильнейшим иногда приходится сдаться.
Сосна засыхала медленно. Иголки становились жёлто-коричневыми, опадали, а новых не вырастало. Исполинский цветочный горшок продолжал стоять в коридоре, всё больше продавливая ламинат, мы продолжали ходить мимо него каждый день — в школу и из школы, на работу и с работы, в магазины, на встречи с друзьями — словом, обходили горшок каждый раз, когда шли к входной двери. Мы видели комнатную сосну, но не замечали. Мы и друг друга толком не замечали за бесконечными своими задачами, которые обязательно нужно было выполнить здесь и сейчас: то заказать новый заварочный чайник, то помыть окна, то перегладить школьные рубашки, то заменить перегоревшую лампочку.
Только один раз папа, отсылая документы начальству и одновременно перенося кружку с кофе из кухни в кабинет, врезался коленкой в кашпо и, как следовало ожидать, пролил всё на себя. В тот момент он, кажется, удивился, что пространство коридора занято каким-то бесполезным деревом, и даже предложил его переместить в угол подальше, а лучше вообще убрать из квартиры. Никто не возражал, но у всех тот день был занят какими-то делами, следующий день тоже был расписан по часам, и сосна продолжила своё пребывание в коридоре.
А вот папе после того случая пришлось уволиться. Он и раньше размышлял об уходе, но проще было принять недостатки, чем искать другую работу. Из-за испорченной рубашки он, видимо, сильно переживал, поэтому отправил своему боссу не тот документ. Вернее, документ был тот же — отчёт о работе за последние три месяца, только папа прислал его первоначальный, черновой вариант, в котором не хватало нескольких пунктов. Одна бумажка, конечно, не могла решить судьбу его карьеры, но она стала причиной конфликта между папой и начальником, к которому именно в тот день приехала городская комиссия и попросила предоставить именно те отчёты, над одним из которых работал отец. Через три дня папа начал поиски новой работы.
Когда бонсай превратился из живого растения в подобие композиции из сухоцветов, мама, наконец, его заметила и решила вынести на помойку. Но кашпо, как и год назад, было неподъёмным. Вдвоём с ней мы бы не справились, а папа как раз в это время сидел на собеседовании. Чтобы сделать хоть что-то полезное, мама влила воды в сухую землю в горшке. Потом мельком взглянула на белую эмалированную кружку в руках — подарок лучшей подруги на новоселье. Мама улыбнулась, видимо, вспоминая праздники или школьные годы, проведённые в деревне, лесные походы вместе с одноклассниками. После минутки ностальгии вдруг спохватилась, что именно сегодня, 23 марта, — день рождения той самой её подруги. После телефонного звонка с праздничными пожеланиями и обсуждениями забавных историй из детства, мама вернулась к обыденным делам. Скоро должен был вернуться папа, приближался вечер, а она ещё не бралась за готовку ужина. А о домашнем дереве снова забыли.
В следующий раз «коридорная коряга» (идеально подходящее для высушенной сосны название) привлекла к себе моё внимание. Вернувшись из школы, я заметила рыжий луч света на стволе сосны — явление, наверное, обыкновенное в ясную погоду в это время суток. Не исключено, что я его видела и раньше. Просто не обращала на него внимания. Но сегодня меня заинтересовал не луч, а освещённая им сосна: на ней появились маленькие ветви. В детстве я видела такие же на молодых соснах недалеко от тётиного дома. Они прорезались каждую весну — несколько молодых побегов на каждой ветке. Потом они вырастали и превращались из светлых пушистиков в часть густой тёмной кроны. А ещё на них потихоньку вызревали шишки. Через год шишки отламывались и падали, и ими можно было наполнять все банки и вёдра, не нужные взрослым, а в дождливые дни перебирать найденное, мастерить фигурки животных из шишек, удивительно тонких иголок и пластилина. Но как только ливни кончались, нужно было оставить поделки и выбежать во двор, на мягкий и мокрый хвойный ковёр, чтобы успеть увидеть, ощутить остатки дождя, задержанного всё теми же соснами.
Сидя на журнальном столике у этой маленькой сосны, я поняла, что ностальгия отняла у меня двадцать минут. Я никогда не считала нужным погружение в детские воспоминания. Мне попадалась статья о том, что успешные люди должны смотреть в будущее, а из прошлого нужно просто извлечь урок и шагать дальше, не оборачиваясь. Но теперь моё «бессмысленное времяпрепровождение» не казалось таким бессмысленным. Вспомнить детство было приятно. Мне захотелось увидеть настоящие, большие сосны, но они были далеко. Потом я посмотрела на нашу комнатную сосну с пожелтевшими маленькими веточками и подумала о том, что она здесь скоро погибнет, и принесла ей кружку воды. А вечером попросила родителей помочь перенести бонсай ко мне в комнату.
Тогда я понятия не имела, как ухаживать за растениями, особенно за погибающими растениями. Но во мне поселилась уверенность, что мне нужно иметь собственную сосну. Не знаю, почему. Может, она напоминала мне о детстве. Я позвонила своей тёте, потому что она пол жизни проработала в магазине для садоводов в соседнем городе и вообще любила растения — половину дома у неё занимал балкон, заставленный кадками с цветами и заполненный их запахом. Мы с ней не общались так давно, что я успела забыть её голос. Она не сказала, что рада моему звонку, но я ясно слышала это в её интонации. Она пригласила меня в гости. Тётя при каждом нашем разговоре всё звала и звала меня и родителей к себе, а мы приезжали, в лучшем случае, пару раз в год. Ехать к ней значило терять драгоценное время сначала на дорогу, потом на чаепитие. Родители были загружены работой даже в выходные, у меня просто не было желания выходить куда-то из квартиры без необходимости. А если и появлялось полностью свободное время, нужно было навести порядок в гардеробе, протереть пыль на полках, помыть окна, прогуляться до кофейни с подружкой или сходить в магазин за новыми джинсами — и всё сделать в два выходных дня. Но теперь мне действительно захотелось навестить нашу одинокую родственницу — настолько, что удалось уговорить родителей поехать в ближайшие выходные, пока папа не начал работу в новом офисе.
А в субботнее утро — время, когда мы должны были ехать к тёте, — мой бонсай пропал. Сначала его отсутствие действительно удивило меня. Но, как ни странно, для меня это не стало неожиданностью. Не знаю, что подумали родители: может, они и вовсе не обратили внимания. Однако меня не оставляла уверенность, что мы ещё увидимся с нашей сосной. И, может быть, эта встреча произойдёт сегодня за домом тёти. Всё-таки наше дерево не могло жить в комнате. Оно только притворялось карликом, но, рано или поздно, ему суждено было стать гигантом.
Теперь я стою под сосной на краю знакомого мне с детства бора, под ногами — опавшие от сильной засухи жёлтые иголки, над головой — хвойная паутина, передо мной — только стволы, многолетняя безграничная тишина. Даже если мир вокруг изменился, из прошлого остались сосны со своим мудрым безмолвием. И, наверное, я.
Верстка: Софья Устымчук