Над Голгофой в вечернем мраке

Марш солдат затрещал, как кость.

Руки, сделанные для драки,

В крест пустой забивали гвоздь.



И Лонгин, напрягая мускул,

Исступленно втыкал копьё

В деревянную плоть. И тускло

Золотилось внизу жнивьë.



А вдали рокотали волны,

Брызжа пеной с крутых валов.

И смиреньем покоя полны,

Укрывали ряды голов.

А в Священной долине Ганга

Вайшьи, кшатрии и рабы

И брахманы любого ранга

В пыль сухую роняли лбы.



И кричали: «Мудрейший Будда!

Дай нам веру! Дай нам ответ!»

И не видел никто как будто,

Что пред ними и тени нет.

Знаю, мир наш щербат и страшен,

Пахнет дымом прогнивших дров

И расхлябанной грязью пашен,

Но он лучший из всех миров.



Знаю я, что судьба сурова.

Сзади, спереди темнота.

Но в начале должно быть слово,

Чтобы жизнь не была пуста.