литературный сборник молодых авторов
литературный сборник молодых авторов
Михаил ТИТОВ
Непрожитое и свершенное: Пастернак в Живаго
март 2020 года
“
Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь
Проза поэта о поэте, который «с гимназических лет мечтал о прозе». Нет ли здесь чего-то в корне неправильного? В случае с Пастернаком — нет. «Доктор Живаго» во многом автобиографический роман, поэтому история Живаго — взгляд Пастернака на прошедшую эпоху, на свое место в ней, место человека, религии и творчества. Интроспекция, рефлексия и претворившаяся в текст мечта о том, что начало двадцатого века можно было прожить правильно. Как сделал Юрий Живаго. Чего не смог Борис Пастернак.
Жизнь главного героя начинается куда трагичнее, чем у автора. Богатство и безбедное детство исчезло без следа — умерла мать, отец бросил семью, приходилось постоянно скитаться с дядей, а вокруг чужие люди. Незавидная участь выпала на долю десятилетнего мальчика! Вместе с тем уже можно проследить некоторые общие черты, которые роднят Живаго и Пастернака — младшие братья, Евграф Живаго и Александр Пастернак.
Иллюстрация Дианы Кузнецовой
После 1905 года жизнь Пастернака претерпевает существенные изменения — будущий писатель, который «больше всего на свете любил музыку», скрепя сердце отказывается от карьеры композитора. Поступает вначале на юридический факультет Московского университета, но и там не находит места для себя. Через год переводится на философское отделение. Ищет, пробует, стучится во все двери, чтобы потом спасти своего героя от ненужных исканий.
Живаго тоже оказывается в Москве, но его жизнь протекает куда спокойнее, и этим непоколебимым упорством литературного героя, приверженностью четкой и неизменной цели Пастернак указывает Юрию на другую дорожку на жизненном перепутье, на ту, куда сам однажды не свернул.
«Юра не затруднялся выбором поприща. Он считал, что искусство не годится в призвание в том же самом смысле, как не может быть профессией прирожденная веселость или склонность к меланхолии.
<…> Вот он и пошел по медицине».
Это незамысловатое «вот и» — удивительный по простоте, но настолько жертвенный знак, что он, герой, был умнее автора, сразу выбрал правильный путь. Конечно, учитывая горький опыт создателя, конечно, учась на его ошибках.
«Юра не затруднялся выбором поприща. Он считал, что искусство не годится в призвание в том же самом смысле, как не может быть профессией прирожденная веселость или склонность к меланхолии.
<…> Вот он и пошел по медицине».
Это незамысловатое «вот и» — удивительный по простоте, но настолько жертвенный знак, что он, герой, был умнее автора, сразу выбрал правильный путь. Конечно, учитывая горький опыт создателя, конечно, учась на его ошибках.
Pinterest
Одно из ключевых событий в жизни как Пастернака, так и Живаго наступает для каждого из них в разное время. Это женитьба. Живаго женится на Тоне Громеко, подруге детства, сразу после окончания университета, а Пастернака от Евгении Лурье отделяют целых десять лет. Тождества жизни и прозы? Вот здесь филологи радикально расходятся во мнениях.
«Прямое сопоставление героинь романа с реальными женщинами биографии Пастернака не удаётся», о чем утверждала еще Е.В. Пастернак в статье о биографическом начале в романе. С другой стороны, вслед за К. М. Поливановым и В. Франком, можно установить некоторое сходство между реальными прототипами и героинями.
Иллюстрация Дианы Кузнецовой
Согласно этой теории, Евгения и Александра Лурье стали прообразами для Антонины и Анны Громеко. Евгения, по свидетельствам современников, была утонченной красавицей, такой, что казалась одной из Венер Боттичелли. Роднят девушек и общие черты характера — воля и неутомимость. Любопытно, в романе «боттичеллиевской» называет Тоню Лара.
Александра Лурье однажды летом потеряла равновесие, когда полезла на шкаф за игрушкой для внука. За этим последовал ушиб позвоночника и длительная болезнь, приведшая к смерти. Практически такая же беда случается и с Анной Громеко:
«Вместе с досками, грохнувшимися на пол, упала на спину и Анна Ивановна и при этом больно расшиблась».
Стоит добавить, что в браке с Громеко Живаго был счастливее, чем Пастернак с Лурье.
«Вместе с досками, грохнувшимися на пол, упала на спину и Анна Ивановна и при этом больно расшиблась».
Стоит добавить, что в браке с Громеко Живаго был счастливее, чем Пастернак с Лурье.
Pinterest
Автор сделал щедрый свадебный подарок — сгладил разницу в возрасте (когда у самого она равнялась восьми годам), дал девушке чудесный характер, идеальный для семейной жизни — словом, оградил своего героя от всех забот бытовой, «черной» жизни, чтобы больше времени оставалось на писательские опыты. А
сам творил в постоянном соперничестве с женой, хотя она и была художницей…
сам творил в постоянном соперничестве с женой, хотя она и была художницей…
Потрясшие все российское общество события революции могли бы стать тяжким испытанием для двуединства автора и героя, расставить их по разным углам, окрасить в белые или красные цвета. Тем не менее, сначала слом старой жизни Пастернаком воспринимается как спасение, глоток живительного воздуха после застоя. И вслед за Пастернаком Живаго совершает ту же непоправимую ошибку — принимает революцию.
Диана Кузнецова, illustrators.ru
Как искренне и наивно первоначальное восхищение, поэтически выраженное во фразе:
«Какая великолепная хирургия! Взять и разом артистически вырезать старые вонючие язвы! В том, что это так без страха доведено до конца, есть что-то национально-близкое, издавна знакомое. Что-то от безоговорочной светоносности Пушкина, от невиляющей верности фактам Толстого».
«Какая великолепная хирургия! Взять и разом артистически вырезать старые вонючие язвы! В том, что это так без страха доведено до конца, есть что-то национально-близкое, издавна знакомое. Что-то от безоговорочной светоносности Пушкина, от невиляющей верности фактам Толстого».
Только к тридцать шестому году, когда гайки закрутили еще сильнее, Пастернак порывает с официальной, партийной литературной средой, и только потом, неопубликованным, будет услышан поэтический крик:
«…Мы у себя, эй жги, здесь Русь, да будет стерта!
Еще не всё сплылось; лей рельсы из людей!
Лети на всех парах! Дыми, дави и мимо!
<…>
Теперь ты — бунт. Теперь ты — топки полыханье…»
«…Мы у себя, эй жги, здесь Русь, да будет стерта!
Еще не всё сплылось; лей рельсы из людей!
Лети на всех парах! Дыми, дави и мимо!
<…>
Теперь ты — бунт. Теперь ты — топки полыханье…»
portal-kultura.ru
Пастернак не может простить себе сотрудничество с новой властью и буквально силой увозит Живаго прочь от этой незавидной участи. Юрия Андреевича, только что оправившегося после тифа, уговорили уехать жена с тестем. Стоит заметить, что болезнь не случайна в романе и также указывает на родство автора и героя — Пастернак заболевает гриппом, «инфлуэнцой» в первую зиму после революции. Тоже не хватает дров, холод заползает незаметно, но прочно поселяется в костях и душах.
Но у Живаго в горячечном бреду звучит мысль, которую нужно было услышать всем в те сумасшедшие годы:
«Надо проснуться и встать. Надо воскреснуть».
Не об этом думал Пастернак, стряхивая с себя остатки болезненного сна, не об этом… Хотя вопрос, мучивший Живаго всю жизнь, мог бы относиться и к писателю — непонятно, кто же корит себя, автор словами рассказчика или герой:
«Неужели за это неосторожное восхищение он должен расплачиваться тем, чтобы в жизни больше уже никогда ничего не видеть, кроме этих на протяжении долгих лет не меняющихся шалых выкриков и требований, чем дальше, тем более нежизненных, неудобопонятных и неисполнимых?»
«Надо проснуться и встать. Надо воскреснуть».
Не об этом думал Пастернак, стряхивая с себя остатки болезненного сна, не об этом… Хотя вопрос, мучивший Живаго всю жизнь, мог бы относиться и к писателю — непонятно, кто же корит себя, автор словами рассказчика или герой:
«Неужели за это неосторожное восхищение он должен расплачиваться тем, чтобы в жизни больше уже никогда ничего не видеть, кроме этих на протяжении долгих лет не меняющихся шалых выкриков и требований, чем дальше, тем более нежизненных, неудобопонятных и неисполнимых?»
Диана Кузнецова, illustrators.ru
Писательским чудотворным пером избежав тисков советской власти, Живаго, находясь в Варыкино, испытывает сильные чувства к Ларе Антиповой. Любовь, отношение к ней у Живаго тоже пастернаковское, и, кажется, писатель ничего не хотел исправлять или менять, описывая чувства Юрия к Ларе. Эта почти преступная связь людей семейных описывается ярко и с чувством:
«О какая это была любовь, вольная, небывалая, ни на что не похожая!»
«О какая это была любовь, вольная, небывалая, ни на что не похожая!»
Сколько общего с кульминацией любовной истории Пастернака и Ивинской — сорок седьмой год, две пустые квартиры, неотцветшие пахучие липы. И синий шелковый халат, в котором Ольга встречала обожаемого Бориса, писатель впоследствии отдаст в двенадцатое стихотворение Живаго:
«<…> Когда ты падаешь в объятье // В халате с шелковою кистью».
Впоследствии Пастернак расскажет газете «The Daily Mail» об Ольге: «Она — мой большой, большой друг. <…> В моей молодости не было одной, единственной Лары, не было женщины, напоминавшей Марию Магдалину. Лара моей молодости — это общий опыт. Но Лара моей старости вписана в мое сердце ее кровью и ее тюрьмой...»
«<…> Когда ты падаешь в объятье // В халате с шелковою кистью».
Впоследствии Пастернак расскажет газете «The Daily Mail» об Ольге: «Она — мой большой, большой друг. <…> В моей молодости не было одной, единственной Лары, не было женщины, напоминавшей Марию Магдалину. Лара моей молодости — это общий опыт. Но Лара моей старости вписана в мое сердце ее кровью и ее тюрьмой...»
nasledie-rus.ru
Породнив с собой, сохранив от собственных фатальных ошибок, Пастернак вкладывает в жизнь Живаго ослепительную мечту, к которой стремится и сам. Мечту «о прозе, о книге жизнеописаний, куда бы он в виде скрытых взрывчатых гнезд мог вставлять самое ошеломляющее из того, что он успел увидеть и передумать».
«Но для такой книги он был еще слишком молод, и вот он отделывался вместо нее писанием стихов, как писал бы живописец всю жизнь этюды к большой задуманной картине».
«Но для такой книги он был еще слишком молод, и вот он отделывался вместо нее писанием стихов, как писал бы живописец всю жизнь этюды к большой задуманной картине».
Не в этом ли весь Пастернак? Не в том ли, что вместо написания романа писать «Детство Люверс», «Охранную грамоту», мучиться их успехом и несоответствием своей задумке, писать замечательные стихи, а всем объяснять, что «стихи значат гораздо меньше <…>, чем Вы, по-видимому, думаете»? Не такая ли судьба у Живаго, который пишет стихи, небольшую прозу, книжечки, которые хорошо расходились?
Диана Кузнецова, illustrators.ru
Бесконечно отставая на всех перепутьях жизни, в самом конце автор обогнал своего героя. В 1955 работа над «Доктором Живаго» закончена. Пастернак рассылает текст по издательствам. А своего «Доктора» Живаго написать не смог. Потому ли, что сам им был, потому ли, что не ошибался в жизни? Кто ответит…
Великим стал прощальный дар автора своему герою — смерть. О ней рассказывал К.М. Поливанов: «Блок среди прочего говорит такую парадоксальную фразу: „Пушкина убила вовсе не пуля Дантеса. Его убило отсутствие воздуха". Когда через несколько месяцев умер сам Блок, множество современников вспоминали эту его фразу и относили ее к самому Блоку, говоря, что и Блока убило отсутствие воздуха. Пастернаковского героя в 1929 году в буквальном смысле убивает отсутствие воздуха. И получается, что, таким образом, он не просто повторяет судьбу Блока — он оказывается вписан в блоковское понимание судьбы поэта в России».
Arzamas.academy
Такой символичной (символистской) смерти достойны гордые поэты революционных годов, такой великой чести удостоил Пастернак Живаго. И в смерти отдал первенство, уступил во всем, но осуществил смысл своей жизни историей о жизни чужой, но родной. Чего не смог Живаго.
Верстка: Варвара Ермолина