литературный сборник молодых авторов
литературный сборник молодых авторов
Дана Суимбаева
Торговка цветами
январь 2018 года
Кисть оставляет на еще белом холсте неуверенные грубые мазки, совершенно не сочетающиеся с другими такими же мазками, но мужская рука продолжает терзать полотно в надежде получить хоть что-нибудь. Пальцы слабо подрагивают, когда, окунув кисть в краску, вновь подносят её к будущей картине, думая, как бы еще измарать бумагу. Но вместо стройных геометрических фигур, образующих одну цельную картину, выходят только бесформенные пятна.
«Всё-таки ты не Кандинский, мальчик. Даже не Малевич».
Андре даже не вздыхает. Он молча откладывает инструмент и, пустыми глазами в очередной раз посмотрев на результат своих трудов, отворачивается к окну. Ветер слабо хлопает форточкой, срывая с засохшего цветка пару лепестков. Ветер еле освежает затхлую комнату, срывая с места Андре. Юноша идет по городу медленно, неторопливо, не пропуская взглядом ни одной плитки тротуара, совсем не замечая ни тяжелых черных ботинок, ни лёгких цветных туфелек. Кажется, ничто не способно привлечь его внимание. |
— Не желаете купить хризантем?
Андре невольно поднимает глаза, но не видит ничего, кроме бледных, с персиковым отливом рук и длинных локонов темно-каштановых волос, лежащих на груди. Тонкие пальцы нежно, как матерь дитя, сжимают в объятиях букет пышных цветов.
— Что?
Постепенно он возвращается к реальности, и вместо дымчатой чарующей картины перед ним появляется девушка. Жаль, что простая торговка цветами.
Андре невольно поднимает глаза, но не видит ничего, кроме бледных, с персиковым отливом рук и длинных локонов темно-каштановых волос, лежащих на груди. Тонкие пальцы нежно, как матерь дитя, сжимают в объятиях букет пышных цветов.
— Что?
Постепенно он возвращается к реальности, и вместо дымчатой чарующей картины перед ним появляется девушка. Жаль, что простая торговка цветами.
— Не желаете купить хризантем? — покорно повторяет та, протягивая ему букет. — Смотрите, какие красивые.
— Красивые, — тихо произносит Андре, протягивает руку, но, боясь прикосновением повредить бутоны, тут же её одергивает. — Пять штук, пожалуйста, — смутившись под взглядом торговки, нервно сглатывает и лезет в карман за деньгами.
Глаза их встречаются — юноша покрывается краской, девушка растягивает губы в улыбке. Андре молча берет букет и, не оборачиваясь, уходит вниз по улице.
— Красивые, — тихо произносит Андре, протягивает руку, но, боясь прикосновением повредить бутоны, тут же её одергивает. — Пять штук, пожалуйста, — смутившись под взглядом торговки, нервно сглатывает и лезет в карман за деньгами.
Глаза их встречаются — юноша покрывается краской, девушка растягивает губы в улыбке. Андре молча берет букет и, не оборачиваясь, уходит вниз по улице.
Он зол и раздражен. Сердце в смятении, душа в эйфории. Зачем он купил эти несчастные цветы? Тем более денег у него не прибавляется. Впрочем, они неплохо смотрятся в вазе на его столе.
Будто электрический ток проходит по телу, от волос до кончиков пальцев. Андре срывает утреннюю несуразицу и, поставив чистый лист, берется за кисточку.
Будто электрический ток проходит по телу, от волос до кончиков пальцев. Андре срывает утреннюю несуразицу и, поставив чистый лист, берется за кисточку.
Из-под рук его, даже не подрагивающих, выходят уверенные и плавные линии, мягкие, полные нежности мазки. Через пару часов, когда Андре, тяжело дыша, смог оторваться от работы, он узнал на картине сегодняшнюю торговку. Те же белые руки с персиковым отливом, обнимающие букет пышных розовых хризантем, на фоне простого льняного платья и каштановых волос. Художник бы закричал, не будь он так обессилен, ведь в этой же комнате он клялся себе никогда не изменять абстракционизму. |
Рисунок был запрятан далеко в шкаф, а хризантемы убраны на окно, но уже в одиннадцать утра Андре проходил мимо той самой торговки, учтиво ей улыбнувшись и кивнув головой. Как и на следующий день. Через два дня он позволил себе купить замену увядшим цветам, якобы случайно соприкоснувшись с пальцами девушки, а через три спросил её имя.
Не любовь тянула его к той маленькой улочке, а что-то неземное, что-то, известное только одним им, художникам. Не помня самого себя, Андре каждый вечер садился у мольберта и рисовал, рисовал, рисовал. Вот только рисовал он не красные круги и зеленые линии, а заливные луга, проселочные дороги и городские проспекты, где неизменно гуляла хрупкая фигура девушки с хризантемами.
Боясь насмешек и упреков друзей-абстракционистов, Андре стал отдаляться от них, научившись видеть красоту в простых повседневных вещах. Он больше не искал смысла в перевернутых прямоугольниках, разноцветных овалах и хаотичных линиях разной толщины — он наслаждался звёздным небом, переливающейся на солнце росой и уголками светло-розовых губ.
Боясь насмешек и упреков друзей-абстракционистов, Андре стал отдаляться от них, научившись видеть красоту в простых повседневных вещах. Он больше не искал смысла в перевернутых прямоугольниках, разноцветных овалах и хаотичных линиях разной толщины — он наслаждался звёздным небом, переливающейся на солнце росой и уголками светло-розовых губ.
Единственное, чему не научился Андре, — быть более решительным. На следующей день после обмена именами он пожелал девушке доброго утра, через два завёл разговор о погоде, через три поинтересовался её делами...
Через неделю он был приглашен на её свадьбу.
Верстка: Андрей Казарин