Я говорю: «Подростковые антиутопии!», вы выкрикиваете «Голодные игры» Сьюзен Коллинз, «Дивергент» Вероники Рот, «Бегущий в лабиринте» Джеймса Дашнера. И список можно продолжать ещё долго. Идею нельзя назвать новой, ведь первая антиутопия для подростков «Дающий» Лоис Лоури вышла в 1993 году, а мировая популярность и признание пришли в 2010-х годах. Сейчас пламя жанра далеко не страстно бушует, и на косплей-фестах реже встречаются девушки в костюмах Сойки-Пересмешницы. Но это не мешает авторам экспериментировать с исписанным и избитым, играя с формой и придумывая что-то своё.

Ада Бельская живёт в мире, который создавали звёзды. Звучит романтично, не так ли? Совершенно нет. Так учат первоклашек Равнинного союза: идеология, политическая система и нормы общественной жизни складываются из подчинения «газовым гигантам». Звёздная терминология порой доходит до абсурда. У всех на рукавах звёзды-нашивки определённого цвета, школы поделены на созвездия, а лучших учениц называют старшими лучиками. Названия в романе, в целом, интересны. Одни играют с нашей эмоциональной привязкой (не учитель, а Старшая мама, не привычное Правительство, а Родительский комитет), другие призваны показать, насколько прост и сер мир (области называются Юг-1 и Север-2, времена года Двузим и Первозим). Деланая и искусственная «семейственность» просвечивает через эмоционально пустое общество: родственники легко забываются за малейшие огрехи, внуки отводят дедушек в Утилизатор. Равнинный Союз строится из людей, как из кирпичиков, поэтому каждый должен знать своё место и быть за него в ответе. Чётко прописано, что хорошо. Наизусть заученно, что плохо.

Аду окружают люди, которые в Равнинном Союзе считаются неблагонадёжными. Её мать пропала без вести на войне, оставив дочь на бабушку, а лучший друг втайне пишет стихи. Она верит в большее, чем рассказывают на идеологии в школе. Хочет верить. И страдает из-за этого. Даже находясь в ОЛИМПе (специальной школе для «особых детей» со строжайшей директрисой ЮЮ, где порка в норме вещей), она слушает вымышленные истории своей сокурсницы на холодном кафельном полу и мечтает о побеге. Сказки перемешиваются с реальностью, становятся ею. Жаль, что они не всегда заканчиваются хэппи-эндом.

Антиутопия становится подростковой не потому, что она проще, а тинэйджеры слишком малы, чтобы понимать Оруэлла и Хаксли. Дело совсем другом. В героях. Это дети, узнавшие нечто запретное и стремящиеся поделиться этим со своими запутавшимися ровесниками и давно сбившимися с верного пути родителями. Дети, не желающие забывать или желающие вспомнить. В силу своего возраста они храбры и готовы бороться, на что часто не решаются люди, долго находящиеся под влиянием разрушающего их мира. Подростки способны на бунт, они выходят за рамки созданной взрослыми реальности и побеждают. Первая любовь, будоражащая сознание, юношеский максимализм и вера в счастливый конец. Несмотря на то, что герой не обязан дожить до конца (как Трис из «Дивергента»), его действия не могут остаться незамеченными. Он спаситель.

Ада заслужила счастливый конец. Но мир не может поменять один недовольный подросток. И даже несколько девочек.

Локации романа не новы и визуально повторяют многие им предшествующие. К примеру, чёткое деления на районы напоминает систему дистриктов Сьюзен Коллинз: серые простые заводы в периферии страны, учёные институты для создания нового оружия в Центральном регионе. Мрачные полуразрушенные после бомбёжек здания — часть городской инфраструктуры, как у Вероники Рот. Учебные учреждения для «неправильных» детей похожи на тюрьмы-лагеря из «Тёмных отражений» Александры Бракен. Но неоригальность локаций не делает книгу хуже, ведь они лишь декорации на фоне борьбы, разворачивающейся в головах подростков, удивительно живо и ярко прописанных. Они не картонки с мечами в руках. Они истории и мысли, принципы и мнения. Мечты.