Софья Лебедева
Баночка с йогуртом
октябрь 2022 года
В фойе школы пусто и темно. В центре, где во время учебного года толпятся десятки школьников, горой составлены списанные парты. Лишь в уголке у вахты горит тускло свет.
— Здрасти, я в 112, — бросаю на ходу охраннице, та спокойно кивает и улыбается. Да, уточнять было необязательно. В школе уже давно знают, ключи от какого кабинета возвращаются на вахту в семь вечера и куда приходят в воскресенье, на осенних каникулах и, как я сегодня, в августе.

112 – первый кабинет от угла. Наискосок через фойе, огибая пирамиду из парт, мимо скамеек, проигнорировав раздевалку. Направо, мимо лестницы. Маршрут заучен наизусть. Стучусь тихонько в дверь и осторожно заглядываю. Внутри может быть всё, что угодно. В июне, помнится, хозяйка кабинета поправляла на себе костюм кота. Белого. В розовую полосочку. Чуть позже решили, что на следующий выездной конкурс и мне такую пижаму надо взять. Будет дуэт – розовый кот и голубой единорог.

Но сегодня Ольга Владимировна не превратилась в кота по
имени Сэр Филимон. Сидит на ярко-красном стуле, склонившись над бумажками. За первой партой, почти вплотную с учительским столом, сидит мальчик, теперь уже шестиклассник. Я его хорошо помню, товарищ грыз гранит науки на этом стуле почти весь июнь. Видимо, для него каникулы закончились чуть раньше, чем для одноклассников.
Ольга Владимировна наконец оборачивается к двери буквально на пару секунд.
— О, привет, — тянет, улыбнувшись. — Иди за компьютер пока. Мы тут закончим, и я приду.

Сумку уместить неподалеку от тумбы с массивным принтером, зонтик — раскрыть и поставить сушиться в конце кабинета, меня — посадить на стул в самом углу класса, где стоит большой компьютер, выделенный медиацентру. Пора работать. Я-то верстать пришла. Начинаю, пока не забыла, с самой последней полосы газеты. Прописать выходные данные. Корреспонденты, вёрстка, главред... Руководитель: Ольга Владимировна Колодяжная.
Ольга Владимировна — не просто школьный учитель, который ведёт у шестиклашек русский и литературу. Она, как герой истории, куда ближе не к стереотипной МарьИванне, а к адмиралу Ивану Фёдоровичу Крузенштерну. Который человек и пароход. Помните, так почтальон Печкин говорил? Ольга Владимировна и педагог, и классный руководитель, и советник по воспитанию, и куратор первичного отделения РДШ, и руководитель добровольческого отряда, моя самая любимая часть — наставник в школьном медиацентре. Серьёзно звучит. А уж если все результаты перечислять...
На всякий случай сохраняю файл и отодвигаю мышку. Взгляд падает на яркое пятно. За уголок монитора зацеплены старые бейджи с каких-то мероприятий. 2017-й год, 2018-й. Разноцветные. На обоих одинаковая надпись: «Ольга Колодяжная, педагог». Их, на самом деле уже куда больше быть должно, но то на конкурсах и фестивалях скупятся на ленточки с картонками, то всё переходит в Zoom или Microsoft Teams, где вместо бейджиков и вовсе надпись на экране. Зато в шкафу, в невзрачной картонной коробочке лежат настоящие пресс-карты, целых две — ЮНПРЕСС и Школьной Прессы. С фотографиями и яркими лентами.

В другой части класса, у доски, встаёт, уронив учебник, мальчишка. Собирается, кивает каким-то наставлениям, спешно складывает распечатки в портфель. С плохо скрытым облегчением хлопает лимонно-жёлтой дверью — один из любимых цветов хозяйки кабинета, кстати, — и убегает догуливать последние летние дни. Наставления, скорее всего, выветрятся из головы в тот же момент, как закроется школьная дверь.
А зря. Я эти наставления и советы люблю. Без единой капли сарказма.
Самое понятное объяснение темы из ОГЭ за пять минут на перемене. Или отношение к школьной, пустяковой, но такой важной проблеме. Или лечение простуды с помощью клюквенного морса. Или совет по выбору темы материала на конкурс, где-то субъективное нравится-не нравится. Или какие экзамены выбрать и куда можно поступать.

Ольга Владимировна встаёт из-за учительского стола, что-то комментирует про себя на грани слышимости и идёт ко мне.

— Ну показывай, что успела сделать, — щёлкает включателем чайника где-то у меня за спиной и садится рядом. — Много ещё? Успеваем?

— Ага, сейчас про Кванториум материал вставлю, и можно вычитывать. Почти всё уже, сегодня должны успеть.

— Это хорошо, — вновь выходит из-за стола, ищет что-то в шкафу. — Молодец.
Ольга Владимировна хвалит часто. И после художки, где случайное «молодец» или «хорошо» от консервативных преподавателей было равнозначно медали «За особые заслуги», эта похвала до сих пор иногда кажется почти что дикостью. Пару недель назад за призовое место на не особо важном конкурсе в «личку» прилетел файл с дипломом. Следующее сообщение: «Я горжусь!» И честно, не знаю, что может прозвучать приятнее и важнее.

Фото с сайта: https://fb.ru/post/babies/2021/7/2/317576/amp
Как-то так исторически сложилось, что обедаем мы в школе пополам. Из сумки уже достала плитку шоколада в фольгированной обёртке, которая так редко стала
встречаться в магазинах, — гостинец из Казахстана. Как раз вскипает чайник, чашки на подоконнике и не уходили никуда. Мой Антоша Чехонте и «Орлёнок» Ольги
Владимировны на месте. В школе завтрак, почему-то, вкуснее, чем дома.

Пить чай в 112 – всем традициям традиция. Большие, шумные чаепития по большим и не очень праздникам, когда вся редакция собирается в кабинете, сдвинутые
парты накрываются ярко-оранжевой скатертью. Когда случайно зашедшие в кабинет сажаются Ольгой Владимировной за стол. Или маленькие, спокойные,
немноголюдные. В честь локального праздничка, конкурса или просто так, когда засиживаемся в школе до темна. Когда достаются из шкафа разноцветные кружки, из комода – деревянный бочонок с яркими чайными пакетиками. Устраиваюсь в такие моменты на кресле-мешке где-то под столом, но теперь уже знаю все
вероятные угрозы. Ольга Владимировна тихонько толкает локтём того, кто с ней за компьютером сидит. Молча, чтобы заметить слежку и сбежать не удалось. А потом в
личку от неё прилетает фотография: стол, монитор, в щёлке между – только мои глаза видно. Следом – один из многочисленных стикеров. В этот раз — кошка, хихикающая в кулак. Папарацци никогда не спят, папка компромата
пополнена.

Фото с сайта: https://fi.pinterest.com
На столе, прямо перед клавиатурой, появляется контейнер. Внутри — два сырника.

— Пробуй! — звучит почти что как приказ. Откусываю половинку, внутри – черника. Не магазинное варенье из дой-пака, самая настоящая, свежая. — Супер, да? Я один уже тут съела, и дома же ещё завтракала, бери оба. Это подруга у меня с утра накулинарить успела.

Договариваемся, что сырники делим по-честному: по полтора на человека, и открываем хрустящую фольгу шоколадки.

На словах о подруге не удивляюсь совершенно. Мне иногда кажется даже, что сложнее незнакомого с Ольгой Владимировной человека найти. Друзья, приятели, коллеги, ученики, их родители и бабушки. Кто поможет информацию для материала собрать, кто сырников нажарит.

Вспомнив про бабушек, ныряю под стол. Из шоппера выуживаю пакетик с огурцами, кабачком и мятой. Бабушка просила передать. С огорода, огурцы я сама поливала. Ольга Владимировна смеётся, в очередной раз удивляется моим одинаковым полиэтиленовым пакетикам и передаёт привет Вере Николаевне.
Последнее фото находит своё место на полосе. Дальше — вычитка, нудно, долго и тяжело. Опечатки замыленным взглядом всё труднее находятся — глаза привыкли смотреть на картинку в целом, не вникая в текст. Ольга Владимировна читает всё вслух, проговаривая каждое слово ровно так, как оно написано. С очепятками это
звучит смешно максимально, но редактировать так куда легче. От исправления одной ошибки плывёт, смещая строчки, вся полоса. Когда, кажется, уже прилично всё выглядит, файл с выпуском летит к директору. Теперь ждём, когда придут правки, и ненадолго выдыхаем.


Нельзя без ритуала загрузить работу на конкурс. И газету на проверку просто так сдать нельзя. Перед тем, как нажать на «Готово» или отправить электронное письмо с заявкой, Ольга Владимировна всегда перекрещивает монитор. Дальше необходимо замереть абсолютно всем и молчать, скрестив пальцы. Как в «Море волнуется». Шорох, шевеление, кто-то случайно чихнул — строго смотрит, начинаем сначала. А после «благословения» ещё смеётся, что я разговариваю с ноутбуком.
— А теперь к нашим баранам, — Ольга Владимировна поворачивается ко мне и подпирает голову рукой. — Скажи, ты Всероссийское сочинение дописала?

Понимаю, что забыла о нём напрочь. Все мысли и идеи вылетели из головы, в документе «ВсеросСоч» красуется лишь шапка, и то не полностью: Имя, педагог, тематическое направление. Всё. Вместо ответа так же подпираю подбородок ладонью.

— Ну что, готовь тогда ухи, — специально коверкает слово, выходит локальная шутка-угроза, и уже тянется к моему уху. — Сентябрь скоро, учёба скоро, дедлайн скоро... А у кого-то в этом году все конкурсы в последний раз!

Из школы, как это бывает обычно, выходим куда позже запланированного. На улице распогодилось, дождь прошёл, но в лужу всё-таки снова наступила. У школьных ворот расходимся: дальше в разные стороны. Вдруг Ольга Владимировна резко разворачивается, окликает:
— Ты йогурты ешь? — звучит неожиданно и странно, не удивиться не получается.

— Не-а.

— Ничего страшного, сестра съест, — достает из сумки, которая всё чаще напоминает бездонную авоську Гермионы Грейнджер, баночку «Даниссимо». — Мне подруга на обед положила, а я забыла. Домой так возвращаться нельзя.
И теперь йогурт уже в моих руках. На автопилоте благодарю и убираю в сумку. Мне бы тоже пригодилось заклятье невидимого расширения.

А впрочем, неправда. Совсем это не странно было. В порядке вещей.
Фото с сайта: https://fi.pinterest.com
Верстка: Ангелина Татаринцева