Школа учит нас смотреть на жизнь человека с разных точек зрения. И, как следствие, предоставляет нам выбор, как к этой человеческой жизни будем относиться мы. На уроке биологии человек рассматривается, как существо биосоциальное с инстинктами и физиологическими потребностями, как часть живой природы. На всех уроках истории, хоть об этом и не говорится прямо, звучит мнение, что человек — всего лишь винтик в большой машине жизни, управляют которой достаточно малое количество выдающихся людей. На уроке обществознания разбирают, как человек влияет на экономику, культуру и устройство государства. На уроке литературы мы получаем взгляд на жизнь человека изнутри. Человеческая жизнь приобретает несоизмеримую важность по сравнению с представлением о ней в других науках. Литература — о людях и для людей, она уделяет внимание отдельной личности, обычному человеку и его проблемам, описывая то состояние, в котором находится общество. Это разговор о ценностях.

Как вести себя в той или иной ситуации? Какие эмоции мой поступок может вызвать у окружающих? Будет ли кому-то плохо от моих действий? На эти и многие другие нравственные вопросы каждый автор отвечает по-своему, и мы, читая его произведение, самостоятельно выбираем, соглашаться с его позицией или искать другую.

Когда человеку плохо, он ищет самовыражения, поддержки, понимания. Когда он чувствует, что его проблемы совпадают с чьими-то другими, ему становится морально легче. Стихи берут за душу тогда, когда они попадают в настроение читателя, когда они облекают в слова те мысли и чувства, которые копились в душе человека и не могли найти выражения. Тогда стихотворение выполняет своеобразную роль психолога, а мы, читатели, становимся его благодарными пациентами, которые с жадностью ищут еще больше похожего, еще больше личного в стихотворениях, которые помогут нам привести свое душевное состояние в порядок.

Тогда утверждение о том, что «классика Золотого века – хранилище мертвых текстов» не может быть верным. Каждое стихотворение, пусть даже состоящее из четырех строчек, заключает в себе определенный эмоциональный посыл, особое настроение, которое перекликнется с настроением читателя. К примеру, стихотворение М.Ю.Лермонтова «И скучно и грустно» точно не является единственным по проблематике, но очевидно — единственным по эмоциональной окраске. Человек, которому на глаза попадется это произведение в момент той самой «душевной невзгоды», уже никогда не забудет строк, что так удачно сказали за него все, о чем он мог только кричать.

Но то, о чем мы говорили сейчас — это разговор о читательском уровне «сочувствия». Классика, в самом обобщенном ее понимании, проходит сквозь все три уровня, если так можно выразиться: внимание, сочувствие и постижение. Это значит, что даже после того, как человек найдет в стихотворении что-то близкое для себя, у него останется возможность и желание подумать, останется такое «послевкусие» после прочтения стихотворения, которое натолкнет на новые эмоции, новые мысли.

Пока пользуются предметом, слово, называющее этот предмет, не выйдет из лексикона, не станет мертвым. Если человек к концу жизни так и не смог найти, как применить свои способности, про него говорят, что «он зарыл талант в землю» или же похоронил его. Литература — тесно связанный с течением жизни вид искусства, поэтому основывается на опыте и традициях предыдущих поколений. Классическая поэзия XIX века имеет отсылки к культуре античного времени, а литература XX столетия, соответственно, обращает свое внимание на поэтическую традицию Золотого века. Различные реминисценции и трансформации текстов классиков присутствуют, например, у В. В. Маяковского, И. А. Бродского, А. А. Ахматовой и многих других представителей Серебряного века. Поэты черпают вдохновение у творцов прошлой эпохи, они дают начало развитию нового витка поэзии. И пока читатель не будет достаточно подготовлен для чтения современной литературы, пока он не примет Золотой век как «источник живой поэзии», он не сможет понять текстов современников, он не сможет быть хоть как-то вовлеченным в литературу, не имея желания изучать культурный пласт, на котором «стоит» поэзия.


Однако в самой истории литературы имел место яркий момент, когда футуристами был сделан призыв «Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода Современности». Значило ли это, что футуристы призывали отправить вышеупомянутых классиков на «свалку истории» и начать русскую литературу с чистого листа, потому что предыдущие эпохи уже изжили себя? Скорее всего, это было призывом избавиться от излишней консервативности, открыться новым формам выражения; стало стимулом к поиску новых граней и возможностей поэзии. И многие люди поддержали это, потому что потребность в новых формах изображения быстро меняющейся реальности действительно существовала.

Подобный процесс и сейчас в какой-то мере присутствует в нашей культуре, правда, не такой стремительный. Мы продолжаем читать поэзию нового времени, наталкиваясь на различных современных авторов на просторах сети: некоторые становятся особенно популярными, некоторые пишут для узкой аудитории. Но все же — современная поэзия есть, ее читают, о ней слышат. Можно ли из классических текстов извлечь те же эмоции и мысли, что извлекаются из сегодняшней поэтической культуры? Да, то время далеко от нас, но произведения мастеров отечественной литературы во все эпохи объединяли извечные темы: любовь, свобода, отношение общества к человеку, противостояние человека и государственной системы, его духовное становление. И современная, и классическая поэзия работают на то, чтобы человек чаще задумывался о своем внутреннем мире, о своих ценностях и убеждениях, о том, что движет им, — только делают это разными способами.