Вздыхает надрывно спросонья Москва,
Гудит и шумит, задыхаясь от крика.
Звенит, дребезжит, рассыпаясь. Жива.
Жива. Многолика.

Мне тесно, мне душно. Мне хочется сжаться.
Стать крошечной частью огромной махины.
Нависли хрущёвок сутулые спины.
Мне нужно держаться. Мне нужно держаться.

Включил навигатор.
Идите налево,
Потом через сколько-то метров направо.
Сверните, пройдите. Сверните налево.
И сам я себе улыбаюсь лукаво.

Семнадцать ноль-ноль на часах аккурат.
Лиловыми каплями брызжет закат,
Играя в какие-то крестики-нолики.
Бегу и бегу. Это рай, трудоголики.

Прохладно в траве. Село.
У грядки лежу капустной,
карман мой кристально пуст, но
мне в целом-то весело.

Мозг в череп прилежно сложен,
как в банку залит акрил.
Я веки, как пару ножен,
глаза оголив, раскрыл.

Подсолнечник над глазами
маячит. Вдруг ветер с треском
отсек пуповину резко,
сломал стебель нагло. Замер
Новорождённый день.

Сидеть надоело. Пресно.
Экран на столе погас.
Я встал наконец-то с кресла.
Пойду на балкон сейчас.

Второй отыскал я тапок,
накинул пальто. Не скрою:
Мой город промозгл и зябок,
но крепко бетоном скроен,
поэтому вроде прочен.

Как кошка, слизала тень
остатки фотонов. Ночью
скончался остывший день....

Я знаю, что над и между
цикличностью есть мирок.
Посеял я там надежды,
а спрятаться сам не смог.

Что происходит в городе?
Никто не знает – знают все
За шторами сидят и плачут
В подъездах курят и молчат
Кто пьет, кто жалуется, ест
Вчерашний суп невкусный суп
Кто струны рвет
Кто спит и видит
Снег
Во сне
А я иду!
Закрыты двери.
Запахи, звуки, мягкий свет
Я собираю чужие мысли
Подслушиваю разговоры
Храню в карманах. В сапогах
За шиворотом. За щекой.
И жизнь моя – такая мелочь
Такая мель. И тишь. И голод.
Но в мой музей я приношу
И вещь, и звук, и всякий бред
С ночных бессмысленных прогулок
Я собираю чьи-то жизни
И этим только и живу.
Я ветер. Душный ветер улиц.
Июньских жаровых ночей.
Я ветер. Душный ветер улиц.
Июньских грозовых ночей.

я хочу жить с вами в маленьком городе
в маленьком-маленьком городе
под огромным-огромным небом
я хочу, чтобы ясные черные ночи
не пугали нас будущей темнотой
которая наступает внезапно и всегда
а я просто хочу бродить по городу по бесконечным заросшим лестницам
ведущим к тихим безлюдным набережным
яблоневым садам
(где мы непременно своруем яблоки)
Я хочу, чтобы в воздухе пахло розмарином полынью и эвкалиптом
(и никак иначе)
и деревья шумели ласкаясь к каждому проходящему
и росла неправильная нестриженная трава
свободная и прямая
а птицы в заброшенных парках кричали, прячась под темной хвоей и хлопали крыльями
и сам город, как птица, садился на большой камень, на мели, посреди моря

и чувствовал, и знал — как чудесно жить
а мы бы устав от долгой ходьбы тоже садились у берега и пели тихую песнь для всех кораблей
а потом шел дождь и мир снова становился раем
почти таким как летняя ночь
когда тишина будит соловьев
и невозможно заснуть
и пишутся такие глупые, такие беспомощные стихи

фонарный блеск в рябине стынет
и даже зелень столетних сосен
коснулась неба
не гнутся оси
деревьев белых
и только дышит
уныло осень