Недавно я была в книжном магазине, в котором хотела купить себе сборник стихов Маяковского. Нашла. Достала его с верхней полки и, довольная, отправилась на кассу. «Документы с собой есть? Без них я не могу вам продать эту книгу», — сказала мне кассирша, пожав плечами. Я понятливо кивнула, вернулась домой и прочитала те же стихотворения в Интернете.

Прошу прощения за неприличный вопрос, но кто-нибудь доказал эффективность возрастных ограничений?

Я не хочу сказать, что рейтинги вообще не нужны. Конечно, детям не стоит читать особо жестокие и серьезные вещи. Не любой третьеклассник правильно поймет рассказы о пленниках ГУЛАГа или «Лолиту» Набокова. Суть не в том, чтобы оградить детей от чего-то, а в том, чтобы создать правильный базис для развития. И ответственность за это в большей степени, естественно, лежит на родителях.

Я считаю, что если уж устанавливать возрастные рейтинги, то не нужно вводить категорический запрет, табуируя кучу книг «не по возрасту». Оценка литературы должна быть рекомендательной. Даже тринадцатилетний ребенок может прийти в книжный магазин за «Преступлением и наказанием» (это произведение, между прочим, промаркировано как «18+») и сказать: «Я хочу это прочитать». Потому что интеллектуальная зрелость не зависит от возраста. Безусловно, читающий должен знать, что именно в книге не предназначено для детей. То есть необходимы определённые trigger warning на обложке. Например, «Внимание: демонстрация сильных увечий» или «Внимание: откровенные сцены». Такие пометки также помогли бы родителям, покупающим книгу своему ребенку. Они бы точно знали, что в этом произведении обязательно будет курение, а в этом — жестокое насилие, и решали бы: нужно ли это читать их чаду.

Возрастные рейтинги нерациональны и напрасны. Во-первых, существуют разные люди с разным интеллектуальным развитием, поэтому полностью запрещать книги не стоит. За таким запретом может последовать умышленное торможение развития вундеркиндов, что также будет проблемой. Если ребенок мыслит, то неужели книга сможет его испортить? Ведь дело не в возрасте, дело — в потребности. Если человек не просто перебирает книжки в поисках ругательства или чего-то еще, а читает книгу ради вложенного в нее смысла, ради повышения своей духовности, то определенные эпизоды никак не повлияют на хорошее впечатление, а в отдельных случаях только усилят его. Это же абсурд, когда «На солнечной стороне улицы» Дины Рубиной или книги Людмилы Улицкой проштампованы «18+», потому что в них упоминается слово «б****». Писатели, создавая отрицательного персонажа, наделяют его подходящими действиями и речью. И когда смотришь на такого героя, то формируется соответствующее отношение к нему. Читатель понимает, что отталкивающие, неприятные и злые люди так себя ведут, и ребенок с большей вероятностью не будет за ними повторять. «Я не хочу так. Я не хочу оказаться на самом дне. Я не хочу так жить», — подумает он.

Во-вторых, представление человека о добре и зле формируется как раз до восемнадцати лет. И если дитя до своего совершеннолетия будет закупорено в банку возрастных ограничений, то это может сильно повлиять на его жизнь. Ребенок, который с раннего возраста начнет знакомится с хорошими книгами, научится читать не только строки, но и между них, и будет отличать качественную литературу от плохой. Есть произведения, которые очень ярко иллюстрируют то, что может произойти в жизни. Лучше учиться на ошибках книжного героя, чем совершать их самостоятельно в будущем. Мне кажется, что проще в подростковом возрасте, на этапе формирования личности, окунуться в реальную жизнь (а если будет что-то непонятно, то можно спросить у родителей), чем потом оказаться растерянным и запутавшимся взрослым. Однако, в современном мире стать растерянным и запутавшимся взрослым крайне сложно. Мы что, не знаем о тяжелых болезнях, катастрофах, смерти? Мы что, не видим на улице распитие алкогольных напитков и не слышим брань? Или не догадываемся о существовании сигарет? Мы прекрасно обо всем этом знаем, это не что-то новое.

В крайнем случае полной изоляции от внешнего мира, есть ли хоть одно исследование, подтверждающее, что скрывать информацию — это здорово и полезно? Существует ли хотя бы одно исследование, доказывающее, что, прочитав описание боевых сцен, ребенок обязательно станет маньяком? А если он увидит в книге поверхностное изображение постельной сцены или в ней будет присутствовать разговор о сексе, то дитя наверняка вырастет извращенцем. А ненормативная лексика, разумеется, сломает ему психику. Как много людей пострадало от того, что я перечислила?

Книги, в большинстве случаев, не первоначальный источник такой информации для ребенка. От того, что дети не будут читать произведения «18+», они не станут говорить культурным языком и материться тоже не перестанут. Это дело родителей. А дело книг — дополнять полученные знания, иллюстрировать последствия проблем, развивать мышление и направлять к новым выводам.

В-третьих, многих маркировка «18+» только подстегнет к чтению. Она будто бросает тебе вызов, а как его можно не принять? Мы знаем, что это работает. Приведу для примера отшумевший роман Эрики Джеймс «Пятьдесят оттенков серого». Большинству детей эта книга просто не интересна, но вокруг нее был такой ажиотаж, что каждая четвертая пятиклассница читала ее взахлеб. А все почему? Представим себе среднестатистическую двенадцатилетнюю девочку: она плывет по волнам хайпа, одевается по принципу «все это носят, и я буду носить» и выбирает литературу точно так же. А сейчас нам доступно всё. Если ребенок в четырнадцать лет не сможет купить книгу в печатном варианте, он просто найдет её в Интернете. И в двенадцать лет, и в десять. Когда тебе что-то запрещают, этого наоборот только больше хочется, особенно если книга надежно обернута в полиэтилен, и на обложке пестрит «18+». Откровенная провокация для ребенка. Можно найти путь к любой книге, если пожелаешь.

Смысл ограничений — уберечь нас от информации, причиняющей вред здоровью и развитию. Предполагается, что ребёнок не сможет оторваться от чтения травмирующей книги. Но ведь это не так. Как я говорила ранее, предупреждения на обложке помогут человеку понять, в состоянии он знакомиться с представленной историей или нет. Но даже если ребёнок переоценил свои силы, и в книге начали происходить ужасные вещи, он может её закрыть, убрать и больше не открывать. Такая же ситуация с философской лирикой. Неподготовленному ребенку будут непонятны высокие размышления, поэтому он прочтет, не поймет и отложит. Тогда зачем ставить рамки, если каждый развивается индивидуально и кому-то такие книги интересны?

Занимательно ещё то, что в школьную программу включены книги, которые по закону старшеклассникам читать не положено. То есть в магазинах нам их не продадут, но на урок их необходимо принести. Под запрет попадают, например, такие книги как: «Обломов» Гончарова, «Отцы и дети» Тургенева, «Гроза» Островского, «Анна Каренина» Толстого или «Легкое дыхание» Бунина. Столько поколений выросло на этих произведениях, и разве все стали извращенцами и маньяками? Это опять подтверждает тезис о том, что дело в воспитании, а не в книгах.