Весна, весна, как воздух чист, как ясен небосвод,
Идет курильщик по воде, пускает в легких смог.
Из-под сугробных вялых шляп заметен сразу слой
Пакетов, банок, бутылей. Шагает школьник злой
По улице, где птичек нет и солнце не блестит,
Лишь тучи, ветер, мокрый снег и сапоги в грязи.
Чего же ждать нам впереди? Грозы в начале мая?
Покоя от нее нам, друг, с тобой не ждать, я знаю.
Прошла пора зимы, здесь прав дедуля Тютчев,
Но жрать весенние плоды — не будет скучно?
И так ли хорошо, что, светом озарив,
Опять день золотой вдруг к жизни прилетит?

я заселил свои лёгкие рыбами
чтобы они не подохли от засухи
синие слёзы я плакал вовнутрь и
там по-отечески прятал их

я заселил свою голову птицами
чтобы леталось им там повольготнее
жиристый мозг я отдал им кормиться и
выщипав до основания виться и
биться там целыми сотнями

вен полноводных вино голубиное
выпил до дна предоставив жилплощадью
тем кто не пущенный внутрь стучался ведь
я же не изверг пускаю раз хочется

птицы певали мне песни старинные
рыбы им вторили звуками редкими
я распадался на клетки и линии
гнёзда потрескались стали икринками
дети мои обрастаете детками

стены квартирные стенокардийные
стали вам тёмною тесною сеткою
больше не пели мне песни старинные
больше не вторили звуками редкими

дикие твари просили о помощи
дикие твари вопили и булькали
хитрые песни ковали о немощи
будто бы холодно голодно будто бы

душно согласен потерпим немножко ах
как хорошо что мы любим друг друга а
там поглядишь изыму почку а
то и выращу новую руку

поздно снаружи на страшные зовы
в помощь летели и плыли стаи
вызволить поблагородней оковы
в рамку на память об иге оставить


я был искромсан клювастыми птицами
и обесточен надутыми рыбами
в ситуации выбора очутиться и
тут же немедля лишиться выбора

рыбы жадно глотали бронхи
выше и выше я что им невод
птицы жадно глодали воздух
я им силки нет силками я не был

пусть себе рвутся из плоти и крови я
больше не дом и не дух и не тело
чем я являюсь так это болью и
более нечем и в этом дело…

…там где было я катятся кучево
синие слёзы по две по три
что я ощущаю ничего
и пустоту внутри

Октябрь уж наступил, уж роща отряхает
Из переплетов старую листву.
Кружит она и мерно опадает —
Я на страницы эти наступлю.

Все сказано до нас — к чему лукавить?
Желтеют и стареют день за днем
Все смыслы слов. Тут нечего прибавить.
Мы нового уже не привнесем.

Всех за борт судна современности!
За ними тем путем и мы уйдем.
Мой лес — лес безызвестности:
Фонарик, тропка, ночь и дом.

Домой приду, сложу слова и буду пить.
Огонь. Камин. Ковер. Собака.
Достану томик свой. Им буду печь топить.
Но почему так холодно, однако?

ветра боюсь, что сшивает к закату
нитями чёрными небо и землю,
ставит на воздух заплаты за плату
зимнего холода. ветрам не внемля,
платит февраль беспробудным бессмертьем.
ветер поёт, то срываясь на крики,
то полушёпотом плача, и чертит
знаки проклятий ветвями на стыке
ночи и вечера. ветер всё слышит,
множество дней он уже не ночует
у пограничной зари, вскипятившей
солнечным яблоком воду речную.