Доехав до нужной остановки, Паша вышел и спокойными шагами направился в сторону своего дома. Он вошёл в маленькую квартирку на Малом Ордынском переулке и запер дверь на хлипкую, видавшую лучшие времена щеколду. Худощавая мать выбежала из кухни, пахнущей гречкой и сыростью. Женщина взяла за руки сына и, посмотрев уставшими, но светлыми глазами на него, спросила:
— Взяли?
— Взяли, — с доброй улыбкой ответил Паша и крепко обнял мать. Как только он прижался к родному плечу, слёзы счастья и какой-то неимоверной любви ко всему окружающему показались на его глазах и щеках. — Я пять лет... пять лет к этому шёл, всё рисовал, рисовал. Ты представляешь, мне главный директор говорит: «Расскажите о вашем любимом художнике». Он увидел, что я без образования, подумал, не разбираюсь, а в искусство от лени подался. Так я ему давай рассказывать про Нико Пиросмани. Он, конечно, не ожидал такого, думал, что я Дали назову или да Винчи. Сказал, что неопытен я, но увидел, наверное, рвение моё и интерес. Приняли на стажировку, а там, может быть, и заказы брать разрешат.
Поужинав с матерью, Паша прилёг на маленькую скрипучую кровать и мгновенно уснул после трёх суток бодрствования. Ему ничего не снилось, потому что истинная мечта, которую он видел из ночи в ночь, сбылась. Как же всё-таки воздух свеж, когда есть причина, по которой ты дышишь. И помидоры вкусные.