В моём фильме, как и в рассказе, будет нестандартная композиция. Не будет того самого «накала страстей» с тревожной музыкой, как это любят делать те же «Марвелы». Здесь нет выраженного конфликта, который можно было бы отследить от начала до конца. Но при этом даже самый скептически настроенный критик будет находиться в постоянном напряжении от первого кадра и до финальных титров, потому что в следующую секунду можно будет ожидать чего угодно. Здесь произойдёт игра на внутреннем противоречии, которое будет сквозить через фразы и движения актёров, его зритель ощутит на подсознательном уровне. И только представьте описание: «Они оба боятся разрушить семью, их тяготит страх общественного осуждения, клейма "неверного". Но герои хотят быть счастливыми, вырваться из этой бытовой топи. Что же в итоге? Обретают ли они то, что искали?..» Я не перебрала с пафосом? Думаю, в самый раз.

Анну Сергеевну, как мне кажется, должна играть женщина лет тридцати пяти, но выглядящая моложе своего возраста. Ухоженная, аккуратная — «дама из приличного общества». В рассказе героине двадцать два года, но по внутреннему состоянию она куда старше. Два года сковывающей семейной жизни в праздном городе С., о котором нам известно из рассказа Чехова «Ионыч», делают из молодой девушки, «недавно ещё институтки», уставшую от жизни женщину. У неё еще нет достаточного жизненного опыта, чтобы быть мудрой, но уже есть отягощение бытом, бессмысленностью существования. Сложно оставаться юной и свежей, когда самое известное и приличное семейство в городе — Туркины, главные достижения которых — шутки с каламбурами и отвратительно написанные романы. Её любовь чистая и немного наивная, безысходная и оттого спасительная, будоражащая сознание и чувства. В ней Анна Сергеевна находит утешение, взлетает высоко в своих мечтах и в мыслях, но при этом ощущает себя падшей женщиной.

Но чтобы на фильм кто-нибудь пришёл, нужен трейлер. Это вообще, на мой взгляд, лучшее, что есть в кинематографе. А с рассказом Чехова можно очень интересно поиграть. Вообразите — летит белый голубь. Кадр медленно переходит на белый подол платья Анны Сергеевны. Взгляды героев встречаются, и картинка сразу же сменяется на охотника, который подстреливает голубя. Музыка тревожная. Как и всё настроение фильма. Герои бегут по набережной, она оглядывается. Смех. Счастливый и беззаботный. Эхом отдаётся в его голове. Комната. Холодная с серыми стенами. Удар кулаком по столу. Красные, впалые глаза. Мучительный крик прорывается сквозь угасающие ноты. Звенят кандалы. Этот звук переходит в стук колёс. Поезд. Гуров сползает вниз по серому забору. Скрипка. Крик Анны Сергеевны: «Уезжайте» и шёпот: «Я приеду…». И как можно не прийти на такой фильм?

«…Анна Сергеевна смотрела в лорнетку на пароход и на пассажиров, как бы отыскивая знакомых, и когда обращалась к Гурову, то глаза у неё блестели. Она много говорила, и вопросы у неё были отрывисты, и она сама тотчас же забывала, о чём спрашивала; потом потеряла в толпе лорнетку».

Открытый финал — моя любимая фишка. Помимо банального «зритель сам додумает концовку», здесь есть важный, но довольно тонкий психологический смысл. Люди будут выходить из кинотеатра с ощущением, что сюжет продолжается в настоящей жизни. Фильм будет занимать их мысли ещё какое-то время, а значит, вызывать эмоции и заставлять думать. В этом я и вижу свою великую миссию в качестве режиссёра. Пробуждать чувства добрые и мысли умные. Имя у этого чувства — любовь, именно она. Пошлая, избитая история о курортном романе приобретает совсем другой окрас. Окрас настоящей привязанности. Не просто конфетной букетности любовников, а пылкого, глубокого чувства, дающего крылья, чтобы улететь от удушающего быта. Эта любовь даже сравнима с семейной. Вероятно, потому, что души персонажей, изрезанные лезвиями жизненных испытаний, на самом деле похожи, они родные друг другу. Это не вульгарная история с привычным сюжетом, каких уже много сняли до меня и не раз ещё снимут. Это красота и искренность чувства, его боль, страх общественного осуждения и отрицание устоявшихся норм этого же самого общества.