литературный сборник молодых авторов
литературный сборник молодых авторов
Мария Чумаченко
Мастер и Маргарита
как второй роман мастера
как второй роман мастера
март 2021 года
«За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!
За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь.»
За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь.»
В романе с повествованием от третьего лица, не предполагающим взаимодействия с читателем, странно натыкаться на обращения к читателю. Они появляются редко, однако за них непроизвольно цепляется глаз.
Конечно, можно списать все на особенности романа, но намного интереснее порассуждать, а кто именно может обращаться?
Конечно, можно списать все на особенности романа, но намного интереснее порассуждать, а кто именно может обращаться?
Анатолий Захарович Давыдов
Портрет Михаила Булгакова, 1986
Портрет Михаила Булгакова, 1986
Членов МАССОЛИТа как возможных авторов не стоит и рассматривать. Все их занятия сводятся к обедам в Грибоедове и попыткам выбить казенную квартиру или путевку в Ялту. Иван Бездомный, к эпилогу превращающийся в Иванушку, на фоне писателей МАССОЛИТа выглядит лучше. Но он не наделен ни литературными способностями, ни умом.
Одним из самых логичных вариантов представляется мастер.
С ним все, разумеется, тоже непросто. Но про мастера ничего нельзя сказать однозначно, как про МАССОЛИТовцев или Иванушку. Мастер как рассказчик — фигура противоречивая, и благодаря этому можно обсудить аспекты романа с разных сторон.
Сразу бросаются в глаза стилистические особенности. Ершалаимский мир описан звучно, но в то же время довольно громоздко и скучно. Обилие терминов, связанных с временами давно ушедшими (Синедрион, кентурия, игемон), значительно усложняет восприятие, если не знать определений заранее.
Но это не умаляет красоты и поэтичности текста:
«Пилату показалось, что исчезли розовые колонны балкона и кровли Ершалаима вдали, внизу за садом, и все утонуло вокруг в густейшей зелени Капрейских садов. И со слухом совершилось что-то странное, как будто вдали проиграли негромко и грозно трубы и очень явственно послышался носовой голос, надменно тянущий слова».
Московский текст, наоборот, воспринимается проще и не имеет свойственных мастеру литературных изысков. Но вот выпирающая из текста цитата из 11 главы: «Бор на противоположном берегу реки, еще час назад освещенный майским солнцем, помутнел, размазался и растворился».
Человек, не помнящий из какой именно части взята эта цитата, скорее всего скажет, что это что-то из романа мастера. Градация и образность скорее ожидаются от него, а не от московского рассказчика.
Одним из самых логичных вариантов представляется мастер.
С ним все, разумеется, тоже непросто. Но про мастера ничего нельзя сказать однозначно, как про МАССОЛИТовцев или Иванушку. Мастер как рассказчик — фигура противоречивая, и благодаря этому можно обсудить аспекты романа с разных сторон.
Сразу бросаются в глаза стилистические особенности. Ершалаимский мир описан звучно, но в то же время довольно громоздко и скучно. Обилие терминов, связанных с временами давно ушедшими (Синедрион, кентурия, игемон), значительно усложняет восприятие, если не знать определений заранее.
Но это не умаляет красоты и поэтичности текста:
«Пилату показалось, что исчезли розовые колонны балкона и кровли Ершалаима вдали, внизу за садом, и все утонуло вокруг в густейшей зелени Капрейских садов. И со слухом совершилось что-то странное, как будто вдали проиграли негромко и грозно трубы и очень явственно послышался носовой голос, надменно тянущий слова».
Московский текст, наоборот, воспринимается проще и не имеет свойственных мастеру литературных изысков. Но вот выпирающая из текста цитата из 11 главы: «Бор на противоположном берегу реки, еще час назад освещенный майским солнцем, помутнел, размазался и растворился».
Человек, не помнящий из какой именно части взята эта цитата, скорее всего скажет, что это что-то из романа мастера. Градация и образность скорее ожидаются от него, а не от московского рассказчика.
Помимо средств выразительности и языка, очевидно, сильно различаются персонажи и подача сюжета. Если события в Ершалаиме трагичны, то Москва полна сатиры. В романе мастера все описывается донельзя серьезно и даже пафосно. А московский текст может позволить себе издеваться, шутить и насмехаться над всеми действующими лицами, от Варенухи до свиты Воланда.
В Ершалаиме каждому герою можно сопереживать или по крайней мере понять его мотивацию. Прокуратор или Иуда не абсолютные мерзавцы: вспыльчивый мизантроп Понтий Пилат способен скучать по родному городу, а предатель Иуда способен любить.
В Москве же большинство персонажей читаются как пародии на людей, а не как настоящие люди. В них есть Гоголевская пустота и глупость. Осетрина второй свежести считается абсолютно нормальной, а указы может подписывать пустой пиджак.
Трагичная и напряженная история о далеком прошлом против едкой насмешки над советской действительностью. Не верится, что это мог написать один человек.
В Ершалаиме каждому герою можно сопереживать или по крайней мере понять его мотивацию. Прокуратор или Иуда не абсолютные мерзавцы: вспыльчивый мизантроп Понтий Пилат способен скучать по родному городу, а предатель Иуда способен любить.
В Москве же большинство персонажей читаются как пародии на людей, а не как настоящие люди. В них есть Гоголевская пустота и глупость. Осетрина второй свежести считается абсолютно нормальной, а указы может подписывать пустой пиджак.
Трагичная и напряженная история о далеком прошлом против едкой насмешки над советской действительностью. Не верится, что это мог написать один человек.
Сериал «Мастер и Маргарита», 2005
реж. Владимир Бортко
реж. Владимир Бортко
Но с момента окончания своего романа мастер прошел огромный путь. Критика Латунского и отношение других писателей разрушили его знание о себе и о своих творческих способностях и привели к настоящему помешательству. Ушедшая так не вовремя Маргарита, по которой мастер скучал и которую, как бы не старался отрицать, хотел вернуть, тоже не способствовала улучшению состояния мастера.
Мастер сам признавал, что болен, и это явно не было ипохондрией или хандрой. Неизвестно, насколько действенны были в отношении мастера методы Стравинского, но одно ясно: самый лучший психиатр во всей Европе не ошибся относительно писателя, приехавшего в клинику на случайном грузовике.
Мастер сам признавал, что болен, и это явно не было ипохондрией или хандрой. Неизвестно, насколько действенны были в отношении мастера методы Стравинского, но одно ясно: самый лучший психиатр во всей Европе не ошибся относительно писателя, приехавшего в клинику на случайном грузовике.
Спектакль «Мастер и Маргарита»,
Студия театрального искусства, реж. Сергей Женовач
Студия театрального искусства, реж. Сергей Женовач
Болезнь могла изменить творческую манеру мастера. Но помимо болезни мог играть и другой фактор: человеку, самолично столкнувшемуся с критикой и несправедливостью советской системы, вполне уместно обличать ее пороки зло и ядовито, что и происходит в «Мастере и Маргарите».
Тогда к чему даны главы из прошлого романа, с которым мастер так хотел покончить? Он утверждает в диалоге с Воландом после бала, что слишком многое перенес из-за этого текста, критики и самого себя. Никто бы не захотел возвращаться к произведению, которое довело до помешательства и потом до психиатрической лечебницы.
Тогда к чему даны главы из прошлого романа, с которым мастер так хотел покончить? Он утверждает в диалоге с Воландом после бала, что слишком многое перенес из-за этого текста, критики и самого себя. Никто бы не захотел возвращаться к произведению, которое довело до помешательства и потом до психиатрической лечебницы.
Но московская история от мастера и его мнения почти никак не зависела. Воланд, рассказывающий Берлиозу и Ивану Бездомному историю о Понтие Пилате, рассказал бы ее в любом случае. Ивану, впечатленному рассказом Воланда, снится вещий сон, который он рассказывает мастеру. Маргарита, сохранившая части романа и перечитывающая их, тоже не пересекается и не зависит от мастера. Даже то, почему Маргарита зовет возлюбленного мастером, имеет значение. Обо всем этом невозможно говорить без самого романа. Без него действительно останутся непонятные читателю выжженные листы.
Тем более, что роман мастера удивителен не только красотой слога и манерой повествования. Он интересен своей точностью, в противовес которой ставится мотив секретарей.
Секретари, искажающие истину и реальность, проходят через все пространство текста. Левий Матвей, неверно трактующий слова Иешуа, как самый очевидный пример. Эта трактовка в дальнейшем преображается в Евангелие от Матфея, по словам Воланда, полностью лживое. Или секретарь прокуратора, обрекающий Га-Ноцри на смерть своей трактовкой его слов. Переписчики реальности всегда делают это неумело, и в тоге от реальности в их текстах ничего не остается. Мастера и его новый роман в таком контексте можно воспринимать двояко. Как такого же секретаря, скорее всего, больного и исказившего все московские события. Тогда ни о каких «правдивых историях» не может идти и речи.
Или наоборот, можно понимать мастера как отражение Левия Матвея, как гения, сумевшего передать все реальные события, действительно прошедшие (даже проехавшиеся на бронебойном поезде) по Москве.
Тем более, что роман мастера удивителен не только красотой слога и манерой повествования. Он интересен своей точностью, в противовес которой ставится мотив секретарей.
Секретари, искажающие истину и реальность, проходят через все пространство текста. Левий Матвей, неверно трактующий слова Иешуа, как самый очевидный пример. Эта трактовка в дальнейшем преображается в Евангелие от Матфея, по словам Воланда, полностью лживое. Или секретарь прокуратора, обрекающий Га-Ноцри на смерть своей трактовкой его слов. Переписчики реальности всегда делают это неумело, и в тоге от реальности в их текстах ничего не остается. Мастера и его новый роман в таком контексте можно воспринимать двояко. Как такого же секретаря, скорее всего, больного и исказившего все московские события. Тогда ни о каких «правдивых историях» не может идти и речи.
Или наоборот, можно понимать мастера как отражение Левия Матвея, как гения, сумевшего передать все реальные события, действительно прошедшие (даже проехавшиеся на бронебойном поезде) по Москве.
Булгаков, пишущий «Мастера и Маргариту» с осознанием, что при его жизни роман точно не увидит свет.
Мастер пишет свой первый роман в стол без явной надежды на публикацию, уверенный в том, что роман так и останется пылиться на полке в его библиотеке. Булгаков, пишущий «Мастера и Маргариту» с осознанием, что при его жизни роман точно не увидит свет.
Параллель очевидная, даже если не брать в расчёт каноничную версию о Булгакове как прототипе мастера, как предлагает Барков. Если рассматривать мастера как рассказчика, то появляется еще одна параллель. Известно, что Булгаков вкладывал в образ Маргариты черты своей третьей жены. Мастер, описывая московские события сделал тоже самое, только имя не стал менять.
Параллель очевидная, даже если не брать в расчёт каноничную версию о Булгакове как прототипе мастера, как предлагает Барков. Если рассматривать мастера как рассказчика, то появляется еще одна параллель. Известно, что Булгаков вкладывал в образ Маргариты черты своей третьей жены. Мастер, описывая московские события сделал тоже самое, только имя не стал менять.
После всех аргументов остается очевидная загвоздка: откуда мастер узнал о судьбе героев в эпилоге, когда уже перенесся в покой? Кто рассказал ему о приключениях Коровьева и Бегемота? Как он смог узнать о лозунгах про массовые галлюцинации и искусных иллюзионистах, посетивших Москву? Снова «боже, как я угадал»? Можно предположить и такой вариант, но никакого аргументированного подтверждения ему нет.
Все на свои места ставит цитата из эпилога:
Все на свои места ставит цитата из эпилога:
Yashkemash
Иешуа Га-Ноцри перед Пилатом
Иешуа Га-Ноцри перед Пилатом
«Пишущий эти правдивые строки сам лично, направляясь в Феодосию, слышал в поезде рассказ о том, как в Москве две тысячи человек вышли из театра нагишом в буквальном смысле слова и в таком виде разъехались по домам в таксомоторах».