Я вижу людей насквозь. Мотивы их поступков для меня совершенно прозрачны. Сколько работаю, не устаю удивляться, какие они хрупкие, уязвимые и неуклюжие. Но мне любопытно изучать их... Хотя… Может, все это я выдумал…

Я работаю в травме. И я — профи. У меня перед зоркими глазами целые архивы людских рентгеновских снимков, за каждым из них —история, иногда забавная. Они, эти забавные истории, как часто случается в больницах, становятся байками. Мы делимся ими с коллегами из других отделений.

Ну скажите, как можно было расшибить голову и получить закрытую черепно-мозговую травму, ударившись о вывеску «Берегите голову»?! Жаль, что я не могу сделать из этого мем, который набрал бы бешеную популярность в интернете.

А вот и первый пациент. Перелом малой берцовой кости. Это молодая женщина. Вот ведь: выпала из окна третьего этажа. Но падение, представьте, не стало причиной перелома — только ушибы! Она стала подниматься, хватаясь за деревья, поскользнулась на грязной луже, упала — и вот тут уже сломала ногу. Как сейчас вижу: пациентка моя тщательно, почти фанатично намывает окно. А все потому, что муж, самодур, вечно приговаривает: «Женщина должна быть настоящей хозяйкой». Он считает, что стекол в окнах не должно быть видно скользящему взгляду, их нужно непременно вытирать газетой, при этом не используя химии. Непростое задание настоящего тирана она пытается выполнять. Вот она и проверяла безупречность прозрачности, сделав роковой шаг назад. Месяц в гипсе… И всё будет в порядке. По крайней мере, со здоровьем. А с мужем… Нет, в моей инструкции дела семейные не прописаны.

Так-так, на этой рентгенограмме — кисть руки, сломанная в запястье. Дайте угадаю! Запястье тонкое, значит, женское. Уверен, это запястье контрабасистки. Вижу: она с детства таскает за собой этот «шкаф» и проклинает все на свете, что не выбрала скрипочку. Но вот она добилась многого, отдала музыке 15 лет жизни, наконец-то долгожданные концерты-гастроли-овации. И тут на одной из оркестровых репетиций занудная валторна гнусавым голосом начинает доказывать ей, что контрабас — не женский инструмент. Музыкантша долго и многозначительно молчит, как будто терпеливо выслушивая аргументы, а потом с досады впечатывает в пюпитр кулак той руки, которая обычно несет контрабас. Не выдержали нервы, пюпитр и запястье контрабасистки. Ничего! Месяц в целлакасте — и все заживет, тем более рука не смычковая. Что до качества исполнения… Нет, в этом я не профи.

Этот случай уже интереснее: оскольчатый перелом нижней челюсти. Кости черепа крупные, значит, это мужчина. Что ж тут случилось-то? А вдруг это — цирковой клоун? Что-то фантазия разыгралась. Негоже нам, медицинским… И все-таки фантазирую: вот он едет на мотоцикле по цирковой арене в пестром клоунском костюме с широкими штанинами, готовясь совершить трюк. Делает рывок с невысокого трамплина, и тут одна из его штанин попадает в колесо… Приземление получилось совсем не смешным… А что если это пранкер? Один из тех, что снимают дурацкие шутовские видео. Они работали в паре. Один из них, тот, который покрепче, подсел к чужому столику в ресторане и начал есть из тарелки незнакомца, а другой, тщедушный, снимал это все на телефон. Они просчитались: за столиком оказался профессиональный боксер. Не оценив шутку, он приподнял пранкера и уронил его на стеклянный столик со словами: «Ну-ка шут гороховый, полежи-ка здесь гарниром!» Не повезло парню, боюсь, грозит ему металлостиосинтез. А боксеру?.. Неее… В юриспруденции не смыслю. Но адвокат, думаю, не помешает!

Что у нас тут? Так, не подсказывайте! Перелом наружной лодыжки, нога маленькая и хрупкая, значит, снимок ребёнка. Видно, что кость имеет сросшиеся переломы. Боевой пацан. Или девчонка. Граффитистка. Как пить дать, у неё плохие отношения с родителями: они совершенно не понимают, почему их Машеньке так нравится скитаться по улицам целыми днями напролёт. Не понимают и не выпускают. А она всё равно убегает с утра и возвращается поздно вечером, бродя по безлюдным и опасным местам. Со своей компанией она разрисовывает брандмауэрные стены домов, заборы, тротуары. Вижу: как-то раз эта девчонка художественно оформляла забор соседей и услышала чьи-то шаги. Рванула со всех ног, споткнулась и грохнулась на землю. Попыталась встать и поняла, что с ногой что-то не то. Собрав волю в кулак, доковыляла до дома и только там призналась. Ну и скандал же ей закатила мать! А вот дядя понял, оценил и выделил место в гараже специально для граффити талантливой Маши. Здесь всё просто — носишь гипс шесть недель, делаешь контрольную рентгенограмму и всё срастается. Хорошо, когда есть дядя, понимающий: и граффити — тоже живопись!

О, вот еще один неугомонный с травмой плеча. Падение с дерева? Ну кто лазает по деревьям в 35?! Разве что поэты. Бьюсь об заклад: это он. Носился, небось, в поисках своей Музы и нашел в своём дачном детском домике на дереве. Скорчившись, исписывал на коленках десятки листочков, кусал ручку, потом в восторге и самолюбовании «проверял на прочность» шаткий пол домика, декламируя свеженаписанное. И… не заметил, как закончился пол. Или полез за своимиписьмами соседкой девочке, где ютятся такие же неловкие, как он, детские стихи, чтобы начинать писать первую главу мемуаров. Все-таки тщеславие достаточно травмоопасно. Ну, ничего, на этих поэтах всё как на собаках: всего-то отрыв большого бугорка плечевой кости. Повезло. Повязка Дезо и охранительный режим. И квартиру бы на первом этаже. Но это не ко мне. Это к риэлторам!

Хм… Знакомые кости… Это же Петрович! Он работает сторожем в нашей больнице уже больше тридцати лет. С подозрением на перелом он попадает ко мне уже не первый раз. В каждую свою смену, делая обходы, он дотошно проверяет все кабинеты больницы, как будто выискивая врага за каждым углом. Он был совсем юным, когда началась война, отец сразу ушёл на фронт, а Петрович, тогда просто Колька, с мамой отправились работать на завод. Но не хотел Колька делать винтовки, он хотел стрелять из них. Подделав документы, сбежал на фронт. За четыре года пятнадцатилетний мальчик превратился во взрослого мужчину. Вернувшись в родной город, понял, что нужно зарабатывать на еду и устроился сторожем в нашу больницу. Его дом разбомбили, в больнице и служил и жил. Прошли годы, больница стала для него домом, а он её полноправным хозяином. Но в последнее время часто падает: возраст подводит и суставы. На этот раз у него все-таки перелом диафиза бедра. Еще я давно заметил на его рентгенограмме осколки. Видно, что они там уже много лет. Война решила так на Николае Петровиче расписаться. Здесь придётся шину Томаса накладывать. Человек не молодой, кость будет долго срастаться.