До, ре, ми… Жизнь с её чёрными и белыми полосами всё чаще напоминает мне клавиатуру фортепиано. Каждый день я играю хроматические гаммы: до, до-диез, ре… Неустанно, непрерывно, исправно. Но в последнее время мне так светло, так легко, что в голове постоянно звучит до мажор. До, ре, ми… Только белые клавиши. Ни одной чёрной. Счастье.

Счастье… Через рассуждения о нём проходит, наверное, каждый. Но все рассуждения разные. Потому что счастье разное. Что такое до мажор? Семь нот, идущих подряд. Сколько до мажоров на клавиатуре фортепиано? Семь. А теперь представим, сколько мелодий, сколько созвучий прячется в этих семёрках. Решим-ка задачку по комбинаторике. Хотя не стоит: всё равно получится бесконечность.

Говорят, счастье в мелочах. Но вместе с тем оно бесконечно. Далеко не каждому предоставляется возможность лично встретиться с большим, всеобъемлющим счастьем, зато счастье точечное, сиюминутное, постоянно улыбается нам, прячась за привычными вещами вроде дружеского приветствия или радостного повизгивания любимой собаки.

До-ми-соль-до, ми-соль-до-ми, соль-до-ми-соль… Арпеджио, до боли знакомые всем, кто учился в музыкальной школе. Именно они, простые обращения до-мажорного трезвучия, красуются на первой странице. Так звучат муки творчества. Так звучит радость творчества. Так звучит творческое счастье – творческий поиск. Так же бегло, как пианист играет арпеджио, я записываю всё, что приходит мне в голову. Потом переставляю слова, словно бедные «до», «ми» и «соль», и переворачиваю предложения в поисках лучшего звучания.

Где-то между мелодиями вдохновения я нахожу практически пустой лист нотной бумаги. Только на первой строчке, рядом с аккуратно выведенным скрипичным ключом, стоит по стойке смирно одинокий аккорд. До-ми-соль. Всё то же трезвучие до мажор. Только спокойное, не распадающееся на цепочки нот. Его всегда играет на клавиатуре моего воображения крохотное «улыбочное» счастье. И всегда по-разному: «традиционно», арпеджиато, трелью. На форте или на пиано, восторженно или умиротворённо. Иногда даже повторяет аккорд несколько раз, слегка подрагивая и будто бы мурлыкая.

В моём сборнике есть ещё мелодии. И их, думаю, станет больше. Возможно, когда-нибудь мне даже удастся записать целую симфонию счастья – счастья великого, желанного. А может быть и не удастся. Тогда я просто сложу большое счастье из маленьких его фрагментов. И услышу бесконечность. Свою бесконечность.