«Хорошие стихи меня томят», — написал когда-то Ходасевич. Мнение это я предлагаю оставить в стороне и посмотреть на стихи, которые можно назвать хорошими.

«Бледный мальчишка со взором горящим…», — текст начинается с пародийной реминисценции на брюсовское «Юному поэту», и всё стихотворение будет неким ответом на «три завета» известного мэтра.

Дальше сеть отсылок только расширяется. «Заперся в комнате» и «не показывать носа» рождены, очевидно, ставшим уже мейнстримным «Не выходи из комнаты» Бродского. Образ базара, «чуждого», «дикого», «злого», я думаю, рифмуется с поэзией Ходасевича: «Смоленский рынок», «Искушение». Я думаю, главная заслуга Анны в том, как гармонично сменяют (или дополняют) друг друга реминисценции. Они как бы синтезируются, образую новый самостоятельный текст.

Гандлевский называет поэзию «древней катапультой гармонии». Её единственная задача — поднять читателя над дольним миром и дать окинуть его всеобъемлющим взглядом. Я не знаю, так это или нет, однако, читая про «бури канзасские, чумы и войны», ощущаю известную «тайную свободу».

Вообще, на протяжении всего текста видно, как автор справляется с двумя задачами, непременно встающими перед выбравшим поэзию и описанными ещё Ходасевичем: смысловой и фонетической.

«Книжной премудростью ум иссушая, / Академической заумью муча…», — очевидно, что это — удачное сочетание суммы смыслов слов и их звучания. Ассонанс на «у» и аллитерация на «м» выражают ту бессмысленность и тягучесть, с которой лирический герой «зарастал бородою лишая». «Стихотворение осмысляется помимо смысла». Вот пример этому утверждению.

Рифма — вещь чисто техническая. Несмотря на это, велика смысловая нагрузка, ею несомая. Например, «Даже стучал в красной маске посол, но/ В книжной вселенной всё было спокойно». Мало того, что рифма здесь необычная («но» — «спокойно»), она ещё и смежная. Это создаёт мощную динамику, движение, как бы имитирующее «бурю», «чумы» и «войны». Каламбурные рифмы, идущие следом, я думаю, приём гораздо более примитивный, но всё же способный показать мастерство пишущего.

«Поэзия — лучшие слова в лучшем порядке». Это утверждение, мне думается, неплохо подходит к стихотворению Анны.